Вот, продолжая давно забытые орешки))
Sep. 6th, 2011 02:21 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
alltigraУдивительные дела нынче творятся, поэтому отваживаюсь бросить редактирование поста в том его виде, в каком он сейчас будет. Это продолжение, начало можно найти по метке, чтобы вспомнить, о чем собсна речь:)
Странное дело – Верка ничего не помнила. Период старшеклассных посиделок, где Верунчик была цветущей майской розой, «Муркой» и местной гранд-дивой сменился в одночасье текущей картиной, где Будда, наряженная, как секонд-хендовское пугало, неспешно собирала и сдавала стеклотару или строила собутыльников. СашкА в ранних воспоминаниях не было – он стал непременным атрибутом только в этой Веркиной ипостаси. Верунчик, девочка моя, что же произошло? Как бабочка может превратиться – и превратиться безвозвратно – в гусеницу? Как бутон превращается в кусок угля? Что должно было произойти, чтобы ты… что?
Мое бормотание не отвлекает мою нынешнюю личность от ее размеренного существования… А я все бьюсь, как мотылек о стекло, повторяя: «Проснись! Проснись!» - ведь должна же она когда-нибудь МЕНЯ услышать! И стекло разобьется – пусть! Но тогда моя девочка сможет еще раз выбрать – и, может быть, она на этот раз выберет что-то другое?
От нечего делать, когда здешний ежедневный маршрут стал для меня привычным, я – наблюдатель в дальней норке, - перебирала свои предыдущие жизни и приключения.
За время путешествий плюс некоторые встречи, я почти совсем забыла того человека, который когда-то, первый раз в жизни, увидел перед собой три орешка и оторвал себе один… но ведь было же! Было! Только вот – как? Когда? С кем это произошло? Я не помню почти совсем, есть лишь яркое-яркое солнце, бьющее в глаза, три орешка на ветке лещины – со светло-зеленым листочками, кудрявые и задорные, и я вижу свою руку, которая тянется к ним снизу… тянется, тянется…
И после этого сразу – я разглядываю чьи-то незнакомые ладони, которые оказываются моими, а я теперь – совершенно другая личность. Кто? Сейчас я уже не уверена…
В водовороте превращений очень трудно расставить все по полочкам: люди и события, желания и чувства пересекаются, смешиваются и по каким-то нелинейным связям перетекают друг в друга.
Валик, «стюдент» из обшарпанной общаги – круглосуточно погруженный в книжку. При этом – обаяшка, в коротких перебежках от общаги в библиотеку успевающий завести пару дружб, поднести сумку из магазина бабульке, назначить свидание, потягать железки в зале, забить гол на местном стадионе и отжечь на дискотеке. Учился он, понятное дело, на отлично. Я был Валькой почти весь третий курс. А потом я понял, что не хочу быть экономистом – никогда. Никаким. И перевелся в ***. Когда я узнал, что меня берут, в моем кармане появились три орешка.
Ланка, пятилетний ангел. Умилительные рожицы и умело наивные глазки, бантики и Барбики. Пуси и сюси. И восхитительная безмятежность создания, которому можно всё. Которое выдавало взрослым любую реакцию, чтобы получить то, что хочется – от мультика с конфетками до дня рождения в Диснейленде.(?). И растущее ощущение заброшенности и ненужности. Как-то раз, прождав целый день родителей, которые должны были наконец вернуться из двухнедельного вояжа, я смотрела по пятнадцатому разу сериал про черепашек. И искала хоть что-то, что поможет мне переключить этот надоевший телевизор на то, чего я так хочу… Да, я нашла свои орешки. И отправилась на поиски – в других жизнях и других реальностях.
Невозможно, невозможно, невозможно вспомнить все – хотя я ничего не забывала. И всё-таки: когда я беру один орешек, что происходит с оставшимися двумя?
Мы с СашкОм наконец сидим за столом вместе. То есть – никого больше нет, и я могу узнать, с кем же я и мой Верунчик живем столько времени под одной крышей.
Странное дело – Верка ничего не помнила. Период старшеклассных посиделок, где Верунчик была цветущей майской розой, «Муркой» и местной гранд-дивой сменился в одночасье текущей картиной, где Будда, наряженная, как секонд-хендовское пугало, неспешно собирала и сдавала стеклотару или строила собутыльников. СашкА в ранних воспоминаниях не было – он стал непременным атрибутом только в этой Веркиной ипостаси. Верунчик, девочка моя, что же произошло? Как бабочка может превратиться – и превратиться безвозвратно – в гусеницу? Как бутон превращается в кусок угля? Что должно было произойти, чтобы ты… что?
Мое бормотание не отвлекает мою нынешнюю личность от ее размеренного существования… А я все бьюсь, как мотылек о стекло, повторяя: «Проснись! Проснись!» - ведь должна же она когда-нибудь МЕНЯ услышать! И стекло разобьется – пусть! Но тогда моя девочка сможет еще раз выбрать – и, может быть, она на этот раз выберет что-то другое?
От нечего делать, когда здешний ежедневный маршрут стал для меня привычным, я – наблюдатель в дальней норке, - перебирала свои предыдущие жизни и приключения.
За время путешествий плюс некоторые встречи, я почти совсем забыла того человека, который когда-то, первый раз в жизни, увидел перед собой три орешка и оторвал себе один… но ведь было же! Было! Только вот – как? Когда? С кем это произошло? Я не помню почти совсем, есть лишь яркое-яркое солнце, бьющее в глаза, три орешка на ветке лещины – со светло-зеленым листочками, кудрявые и задорные, и я вижу свою руку, которая тянется к ним снизу… тянется, тянется…
И после этого сразу – я разглядываю чьи-то незнакомые ладони, которые оказываются моими, а я теперь – совершенно другая личность. Кто? Сейчас я уже не уверена…
В водовороте превращений очень трудно расставить все по полочкам: люди и события, желания и чувства пересекаются, смешиваются и по каким-то нелинейным связям перетекают друг в друга.
Валик, «стюдент» из обшарпанной общаги – круглосуточно погруженный в книжку. При этом – обаяшка, в коротких перебежках от общаги в библиотеку успевающий завести пару дружб, поднести сумку из магазина бабульке, назначить свидание, потягать железки в зале, забить гол на местном стадионе и отжечь на дискотеке. Учился он, понятное дело, на отлично. Я был Валькой почти весь третий курс. А потом я понял, что не хочу быть экономистом – никогда. Никаким. И перевелся в ***. Когда я узнал, что меня берут, в моем кармане появились три орешка.
Ланка, пятилетний ангел. Умилительные рожицы и умело наивные глазки, бантики и Барбики. Пуси и сюси. И восхитительная безмятежность создания, которому можно всё. Которое выдавало взрослым любую реакцию, чтобы получить то, что хочется – от мультика с конфетками до дня рождения в Диснейленде.(?). И растущее ощущение заброшенности и ненужности. Как-то раз, прождав целый день родителей, которые должны были наконец вернуться из двухнедельного вояжа, я смотрела по пятнадцатому разу сериал про черепашек. И искала хоть что-то, что поможет мне переключить этот надоевший телевизор на то, чего я так хочу… Да, я нашла свои орешки. И отправилась на поиски – в других жизнях и других реальностях.
Невозможно, невозможно, невозможно вспомнить все – хотя я ничего не забывала. И всё-таки: когда я беру один орешек, что происходит с оставшимися двумя?
Мы с СашкОм наконец сидим за столом вместе. То есть – никого больше нет, и я могу узнать, с кем же я и мой Верунчик живем столько времени под одной крышей.
