Afedron vulgaris

[alltigra]

Шеф был великолепен. Его лысина сияла, как утренняя звезда, косматые белые брови широтой размаха уподоблялись крыльям орла, брюки в редкую красно-зеленую полоску топорщили по три отутюженные стрелки(север, юг, восток-запад), усы революционно-красного цвета гордо закручивались вверх, презирая закон тяжести, а брильянт на левом мизинце(точнее — на ногте) обладал, очевидно, магнетизирующими свойствами, потому что все сотрудники, как завороженные, смотрели только на него. Да и я — стреляная воробьиха, шелудивая кошка, с большим трудом смогла оторвать взгляд, а мысленно нет-нет, да и возвращалась к сверкающим граням, в глубине которых... в глубине... стоп. Я оторвала наконец глаза от феерического зрелища и прислушалась...

«...Было, я вам доложу!.. Открываешь дверь нуль-камеры, впереди — космос, за спиной догорают пригороды Нового Иерихона... И идешь пешком прямо на Альфу Центавра, разгоняешься, чтобы не замерзнуть, а красота такая со всех сторон!..» - бас рокотал и возвращался эхом из закоулков кабинета.

Я и не сомневалась, что аудиальная часть выступления шефа не уступала визуальной. Так же, как и парфюмерная. Вообще, я была уверена, что если бы кто-то отважился проверить шефа на ощупь и на вкус — рискнувший остался бы непременно удовлетворен и тем, и другим... Да, так вот: шеф вещал ровно до тех пор, пока не увидел мою сверхлояльную, как у любого профессионального опоздуна, морду. Увидев меня, шеф встал со стола, небрежно провел по лицу, снимая маску — теперь глазами шефа на мир смотрела кукольной красоты, но монументальных размеров, брюнетка. Каскад струящихся локонов, атлас нежной кожи, шелк ресниц, алый бантик рта и волнующие округлости во всех положенных по стандарту окрестностях, выскакивающие из форменного бикини(Лето, какой еще быть рабочей одежде?). Я оценила шутку. В принципе, в нашем отделе подобный маскарад был в порядке вещей. Да и вообще обременять себя постоянством тел, которые носишь, в наше время не модно. В конце концов, для совсем уж не владеющих азами трансформации, существует секонд-хенд. А у профи возможность выпендриться перед понимающими зрителями — может быть, самое возбуждающее средство, которое спасает от любых, придуманных или настоящих, неприятностей.

Пауза затянулась. Шеф молча смотрела на мой пупок, я отвечала ей тем же, ожидая инструкций. И вот, наконец:

- Зовут Питомза. Почётный участник охоты на мюрхов. Носил мюрхову шкуру, пока та не растаяла в самый ответственный момент.
- Найти? Аннулировать? Поставить в угол? Отхлестать плеткой-семихвосткой? - я ела глазами пупок шефа(очень мил, кстати), демонстрируя: а)скромность, б)уважение, переходящее в симпатию, в)готовность ко всему. Хотя бы один из пунктов обязан был выстрелить в цель.
- Найти и привести к нам! Это тебе не дошкольница, попробовавшая пьяных арбузов. Это диверсантка высшего класса. Как раз по тебе.
- Приметы? - я подобралась, «по мне» обычно попадались достаточно мутные и заковыристые личности, в два счета эти орешки не раскрывались, но без них мир, безусловно, стал бы скучнее. Да, получается, что такие как раз «по мне»...
- Примета всего одна, но такая, что других и не надо. У нее обыкновенная попа, как бы она ни изменялась — тебе хватит?

Я присвистнула. Или шеф что-то путает, или ее дезинформировали, или...

- Обыкновенная? Afedron vulgaris? Тогда ей место в музее, я ее для этого и буду искать?
- Отвяжись. Все, кто с ней имел дело, в один голос твердят, что примета верная. А других примет и нет. Всё, можешь идти. Кстати — если не найдешь, ищи себе другую работу!

***

Лучше всего мне думалось обычно в тренировочном зале. Зеркала, смешливая инструкторша мерно колышет ягодицами в метре от меня. Я потею и запыхиваюсь, пытаясь воспроизвести связку в заданном ритме с нужной амплитудой, но когда смотрю на себя в зеркало, признаю собственную неполноценность на фоне двух блестящих, обтянутых красным шелком, трепещущих половинок.

На фоне прочего обычного народа я смотрюсь вполне прилично. Это если учитывать, что в последнем тысячелетии все массово решили устроить нью-Ренессанс и стали возрождать все, что только взбредет в голову: античные каноны, средневековые костры, усмирение плоти вперемешку с оргиями(ну, это само собой!), ретроаэробику и ретролюкс — турниры, балы и танцы. На фоне прочего обычного народа, повторюсь, и я и весь наш отдел во главе с шефом даст фору любой звездатой кисе, но когда я оказываюсь в зале с моей инструкторшей, я превращаюсь в восхищенного подростка. Блеск, остроумие, энергия, игривость — я впитываю каждую каплю, уношу с собой. Мне это очень пригодится...

Я иду по улице. Впереди — девушка. Лицо скрыто под капюшоном, короткая куртка, обтягивающие штанишки открывают всем любопытным сущность своей владелицы. Так, у нее явно не школьная любовь. Скорее, ссора с матерью. Похоже, из-за ерунды, но настроение испорчено надолго... хотя.. пусть это не по моей нынешней специальности, но — кто узнает? Я иду за ней след в след, дышу в такт ее дыхания, мое сердце бьется в том же ритме, что и ее сердце... Вот, есть! Я чувствую уголок этой обиды, колющей ей солнечное сплетение, воображаемыми пальцами вытягиваю его у нее из груди и подставляю ладони под дождь. Получилось идеально. Бархатная попка впереди задорно покачивает боками, и я чувствую, как девчонка радуется жизни, мурлыкая себе под нос песенку. И я радуюсь вместе с ней. А потом иду дальше по улице, уже сама.

Спросите любого физиономиста, и любой вам ответит, что по лицу современного человека невозможно прочитать ничего. Люди давно не носят лиц, что угодно: маска, забрало шлема, чадра, наконец — все с детства привыкли «держать лицо», и в результате, глядя на лица, мы не получаем ровно никакой информации. Зато тело, подвластное не головному, а спинному мозгу, сохранило, хотя, может быть, не в такой уж целости — возможность выражать себя сразу, не скрывая ни чувств, ни желаний, ни мыслей. И поэтому сейчас в цене уже давно не физиономисты: кто-то читает руки, кто-то спины, кто-то профиль, кто-то фас. Ну а я...

Когда-то, совсем давно, меня поразила искренность шикарной попы нашей соседки. Сама она, впрочем, была не менее впечатляющая, но совершенно в другом ключе — суровая, сухая, с вечно поджатыми губами, соседка была редкостной занудой. Но вот однажды, когда она распекала меня за шум и мусор, причем даже это она делала строго, важно и степенно, но закончив нотацию, она повернулась и неожиданно лихо вильнула задом, и я поняла, что лицо ее, ЕЁ НАСТОЯЩЕЕ ЛИЦО находится совсем не там, где нас учили искать лицо. Потом я смотрела на других людей: ВЕРХНИЕ лица всегда врали, но те, НАСТОЯЩИЕ грустили и радовались, смеялись и сочиняли романы, пританцовывали и угрожали — они жили по-настоящему, пока те, кто считался их хозяевами, старательно держал забрало своего верхнего шлема закрытым...

Н-да.

И так будет со всяким, кто …

Теперь я знала, куда и на что стоит смотреть.

А сейчас я знаю, кого мне надо искать. Цель, впрочем, была более, чем фантастическая. Среди тысяч и миллионов поп — задумчивых, веселых, глуповатых, страстных, открытых, смелых, застенчивых, серьезных — не встречалось еще никому(никому из экспертов, повторяю) ни одной обыкновенной. Сам факт наличия этого феномена ставил его под сомнение. И естественно, носитель этого гипотетического феномена не мог принадлежать нашей планете. Чужая. Диверсантка. Залетная штучка. С чем она к нам залетела?

Кто к нам с чем залетит, тот с тем и вылетит.

А иначе — где я найду себе новую работу?

Список предыдущих увольнений был слишком велик. Все мои карьеры, начинавшиеся стремительно, как летняя гроза, обрывались внезапно по одной и той же причине. Моя сила оборачивалась моей слабостью. Я, мегаэксперт по femina sapiens, не могла устоять перед теми, кого постигла в таком совершенстве. Иногда на моем пути возникали такие... такие, не побоюсь этой банальности, восхитительные половинки, что я полностью теряла над собой контроль. И то, что допускалось для всех гражданок общества не чаще раза в пятнадцать лет, после прохождения медкомиссии, сдачи анализов и одобрения непосредственного руководителя, у меня происходило спонтанно, само собой. Да, я начинала почковаться. Стыдный факт моей биографии, но ни разу я не могла всерьез пожалеть ни об одной из этих встреч: одна, мурлыкающая сиамской кошкой, предвещала незаконное, но такое упоительное почкование! Другая, на первый взгляд строгая, но для внимательного и деликатного взгляда открывались такие тайны, такие дали!.. Третья... Четвертая... Эх. В общем, вряд ли кто-то меня еще возьмет на работу. Зато бонус: нынешняя чужачка гарантированно мне неопасна.

Вперед!

Пробегая по диагонали через площадь(ничего особенного — костер из экологически чистой нефти, биомасса, скопированная с главной поджигательницы, мерно сопит, привязанная к столбу(фанера высшего качества, кстати), толпа зрителей... да, кстати. Толпа.) я почувствовала, как будто что-то меня подбросило вверх. Мой автопилот наконец сработал, и я внимательно стала оглядывать толпу. Любопытных было немного, в основном — скучающие, гуляющие для своего удовольствия и подошедшие на огонек, сама поджигательница — явно пишет курсовую по истории костроведения. Костюм не той эпохи, фанера тоже, но вот форма костра идеально совпадала с канонами из книг святых отцов. Ученица, значит. Или все-таки это моя цель? Я вгляделась пристальнее. Неужели правда попа может быть обыкновенной? Похоже, чья-то дурная шутка сбылась, потому что других эпитетов не нашлось и у меня.

Дождавшись, когда костер догорит, я подошла к Питомзе. Мы смотрели на догорающие угли, от толпы уже не осталось ни одного человека, мы стояли рядом и молчали. Мое сердце билось пойманной птицей. Она или не она? Я у цели или топчусь впустую, теряя время и последнюю работу? Нужна была проверка. Сейчас.

Мы взялись за руки и пошли по улице.

Первое попавшееся кафе с отдельными комнатами. Глинтвейн по старинному рецепту. До сих пор мы не сказали друг другу ни слова. Странаая она, эта диверсантка. И попа у нее странная. То ли обыкновенная, то ли нет...

- Ты кто? - слова мне давались с огромным трудом.
- Я?.. человек, как и ты, разве нет?
- Ты странная, ты не похожа. Кто ты такая? - нетерпение стучало в висках, страх и нетерпение подгоняли, я все-таки теряла над собой контроль — не так, как раньше, но кому какая разница? Контроль — он и есть контроль, потеряешь один раз — тебе дадут новый, потеряешь второй — дадут по шее, потеряешь в третий... ах, лучше бы тебе этого не делать...
- Я... скажи, а почему на улице только женщины? Куда вы дели ваших мужчин?..

Всё-таки ученица. Всё-таки я ошиблась, и эта третьегодница меня ввела в заблуждение своей туповатой попой. Надо скорее идти, искать. Но на глупые вопросы все равно надо кому-то отвечать, а уж раз они заданы мне...
- Мужчины — это вспомогательный подвид femina sapiens, homo. Они были необходимы на первом этапе эволюции, для естественного отбора и закрепления нужных признаков, после чего их биологическая ценность была исчерпана и они исчезли с лица нашей планеты. Ты историю до какого века читала, детка? (строже с ней, строже! И бежать!!!)
- Я... - вся ее поза — сплошная растерянность. Экзамены она точно провалит. Я не выдерживаю:
- Ты! дура! Учи давай! Мне бежать надо! - поворачиваюсь к выходу, но она хватает меня неожиданно цепкими пальцами и не отпускает.
- Значит, мы — вспомогательный? Подвид? - всхлип. Она смеется или плачет? Меня охватывает ее волнение. Она разбивает кувшин с глинтвейном о край стола, вино моментально окрашивает скатерть и ковер, капая со стола тяжелыми багровыми каплями. А потом она поворачивается ко мне своим НАСТОЯЩИМ лицом — и я понимаю, что всю жизнь я ждала именно эту встречу. Самая необыкновенная, волнующая, восхитительная, манящая и интригующая, смешливая и романтическая... Я едва держусь на ногах, потому что понимаю, что контроль, похоже, утрачен навсегда. А еще — что я потеряла свою последнюю работу.


Питомза кладет мою руку к себе на шею. Я смотрю в ее глаза...

Черт с ней, с этой работой.

А обыкновенных поп всё-таки не бывает — я вам как специалист говорю.