![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
пробуждение божества
Из кошачьего слова, из рыбьего пуха, из прозрачной, как дым, стрекозиной слюды, - в сентябре просыпаются мелкие духи: там, в листве, где помягче, у самой воды. И шуруют в ветвях, и шуршат под ногами, и в шкафах шелестят, свитера распугав. Все прямые тропинки отныне кругами, но так просто идти, не плутая в кругах.
Из пентакля на камне, из слез однорога, из волшебного пламени, тонких костей, - в октябре просыпаются древние боги: там, вдали, в глубине, меж разрушенных стен. До рассвета мерцают фонарики-тыквы, у завесы миров истончается плоть. Сотрясается лес от тигриного рыка, ударяют по крышам мохнатым крылом.
Из случайной печали, из мысли о доме, из забытого сна, из несказанных фраз... В ноябре просыпается кто-то огромный. Больше гор - городов - в сотню, тысячу раз. И глядит, и глядит, с тем покоем и ленью, что доступны идущим кругами планет.
Так выходишь - и видишь: на камень ступеней неизбежно и медленно падает снег.
отсюда
Из кошачьего слова, из рыбьего пуха, из прозрачной, как дым, стрекозиной слюды, - в сентябре просыпаются мелкие духи: там, в листве, где помягче, у самой воды. И шуруют в ветвях, и шуршат под ногами, и в шкафах шелестят, свитера распугав. Все прямые тропинки отныне кругами, но так просто идти, не плутая в кругах.
Из пентакля на камне, из слез однорога, из волшебного пламени, тонких костей, - в октябре просыпаются древние боги: там, вдали, в глубине, меж разрушенных стен. До рассвета мерцают фонарики-тыквы, у завесы миров истончается плоть. Сотрясается лес от тигриного рыка, ударяют по крышам мохнатым крылом.
Из случайной печали, из мысли о доме, из забытого сна, из несказанных фраз... В ноябре просыпается кто-то огромный. Больше гор - городов - в сотню, тысячу раз. И глядит, и глядит, с тем покоем и ленью, что доступны идущим кругами планет.
Так выходишь - и видишь: на камень ступеней неизбежно и медленно падает снег.
отсюда